Как пришла Лисица и какие у Подковкиных родились дети 
Жаворонку не терпелось взглянуть, как будут выходить из яиц маленькие Подковкины. Каждое утро теперь, прежде чем подняться в облака, он внимательно осматривал рожь. 
Рожь поднималась быстро и скоро стала ростом с самого высокого человека. Тогда концы ее стеблей стали толстеть и набухать. Потом из них выросли усики. 
- Вот это и есть колоски, - сказал себе Жаворонок. - Вот это и называется выклоло... нет - выколо... нет - вы-ко-ло-си-лась. 
В это утро он пел особенно хорошо: он был рад, что рожь скоро зацветет и у Подковкиных выйдут птенчики. 
Он смотрел вниз и видел, что на всех полях поднялись уже посевы: и ячмень, и овес, и лен, и пшеница, и гречиха, и листья картофеля на ровных грядах. 
В кустах около того поля, где в высокой ржи было гнездо Подковкиных, он заметил ярко-рыжую полоску. Спустился пониже и разглядел: это была Лисица. Она вышла из кустов и кралась по скошенному лугу к полю куропаток. 
Крепко затукало Жаворонково сердчишко. Он боялся не за себя: Лиса ничего не могла ему сделать в воздухе. Но страшный зверь мог найти гнездо его друзей, поймать Оранжевое Горлышко, разорить ее гнездо. 
Еще ниже спустился Жаворонок и что было силы закричал: 
- Подковкин, Подковкин! Лиса идет, спасайтесь! 
Лиса подняла голову и страшно щелкнула зубами. Жаворонок испугался, но продолжал кричать что есть мочи: 
- Оранжевое Горлышко! Улетайте, улетайте! 
Лиса направилась прямо к гнезду. 
Вдруг из ржи выскочил Подковкин. У него был ужасный вид: перья все взъерошены, одно крыло волочится по земле. 
"Беда! - подумал Жаворонок. - Верно, его подшибли камнем мальчишки. Теперь и он пропадет". 
И закричал: 
- Подковкин, беги, прячься! 
Но было уже поздно: Лиса заметила бедного петушка и помчалась к нему. 
Подковкин, хромая и подпрыгивая, побежал от нее в сторону. Но где же ему было убежать от быстроногого зверя! 
В три прыжка Лиса была около него, и - клямс! - зубы ее лязгнули у самого хвоста петушка. 
Подковкин собрал все свои силы и успел взлететь перед носом зверя. 
Но летел он совсем плохо, отчаянно чирикал и скоро упал на землю, вскочил, заковылял дальше. Лиса кинулась за ним. 
Жаворонок видел, как бедный Подковкин то бегом, то взлетая на воздух с трудом добрался до Костяничной горки и скрылся в кустах. Лиса неотступно гналась за ним. 
"Ну, теперь бедняге конец! - подумал Жаворонок. - Лиса загнала его в кусты и там живо поймает". 
Жаворонок ничем больше не мог помочь другу. Он не хотел слышать, как хрустнут на Лисьих зубах косточки петушка, и поскорей улетел. 
Прошло несколько дней - и рожь была уже в цвету. Жаворонок не летал эти дни над полем, где жили Подковкины. Он грустил о погибшем друге и не хотел даже смотреть на место, где валялись окровавленные перышки петушка. 
Раз сидел Жаворонок у себя в поле и закусывал червячками. Вдруг он услышал треск крыльев и увидал Подковкина, живого и веселого. Подковкин опустился рядом с ним. 
- Куда ж ты пропал?! - закричал петушок, не здороваясь. - Ведь рожь цветет уже. Ищу тебя, ищу!.. Летим скорей к нам: Оранжевое Горлышко говорит, что сейчас наши птенчики будут из яиц выклевываться. 
Жаворонок вытаращил на него глаза: 
- Ведь тебя же съела Лиса, - сказал он. - Я сам видел, как она загнала тебя в кусты. 
- Лиса? Меня-то! - закричал Подковкин. - Да ведь это я отводил ее от нашего гнезда. Нарочно и больным притворился, чтобы ее обмануть. Так ее запутал в кустах, что она и дорогу забыла в наше поле! А тебе спасибо, что предупредил об опасности. Если б не ты, не видать бы нам наших птенчиков. 
- Я что ж... я только крикнул, - смутился Жаворонок. - Ловко же ты! Даже меня обманул. 
И друзья полетели к Оранжевому Горлышку. 
- Чшш! Тише, тише! - встретила их Оранжевое Горлышко. - Не мешайте мне слушать. 
Она была очень озабочена, стояла над гнездом и, склонив головку к яйцам, внимательно прислушивалась. Жаворонок и Подковкин стояли рядом чуть дыша. 
Вдруг Оранжевое Горлышко быстро, но осторожно тюкнула клювом одно из яиц. Кусочек скорлупы отлетел, и сейчас же из дырочки блеснули два черных булавочных глаза и показалась мокрая взъерошенная головка цыпленочка. Мать еще раз тюкнула клювом, - и вот весь цыпленочек выскочил из развалившейся скорлупы. 
- Вышел, вышел! - закричал Подковкин и запрыгал от радости. 
- Не кричи! - строго сказала Оранжевое Горлышко. - Бери скорей скорлупки и унеси подальше от гнезда. 
Подковкин ухватил клювом половинку скорлупки, стремглав помчался с ней в рожь. 
Он вернулся за второй половинкой очень скоро, но в гнезде накопилась уже целая грудка битой скорлупы. Жаворонок видел, как один за другим выходили из яиц цыплята. Пока Оранжевое Горлышко помогала одному, другой уже сам разбивал скорлупу и выкарабкивался из нее. 
Скоро все двадцать четыре яйца были разбиты, все двадцать четыре птенчика вышли на свет - смешные, мокрые, взъерошенные! 
Оранжевое Горлышко живо повыкидывала ногами и клювом всю битую скорлупу из гнезда и велела Подковкину убрать ее. Потом обернулась к цыплятам, нежным голосом сказала им: "Ко-ко-ко! Ко-ко!" - вся распушилась, растопырила крылья и села на гнездо. И все цыплята сразу исчезли под ней, как под шапкой. 
Жаворонок принялся помогать Подковкину носить скорлупу. Но клювик у него был маленький, слабый, и он мог таскать только самые легкие скорлупки. 
Так они долго трудились вдвоем с Подковкиным. Относили скорлупу подальше в кусты. Оставлять ее вблизи гнезда нельзя было: люди или звери могли заметить скорлупки и по ним найти гнездо. Наконец работа была кончена, и они могли отдохнуть. 
Они сели рядом с гнездом и смотрели, как из-под крыльев Оранжевого Горлышка то тут, то там высовывались любопытные носики, мелькали быстрые глазки. 
- Удивительно как... - сказал Жаворонок. - Только что родились, а уж такие шустрые. И глазки у них открыты, и тельце все в густом пуху. 
- У них уж и перышки маленькие есть, - гордо сказала Оранжевое Горлышко. - На крылышках. 
- Скажите, пожалуйста! - удивлялся Жаворонок. - А у нас, у певчих птиц, когда птенчики выйдут из гнезда, они слепенькие, голенькие... Только чуть могут головку поднять да ротик открыть. 
- О, вы еще не то сейчас увидите! - весело сказала Оранжевое Горлышко. - Дайте мне только еще немножко погреть их своим теплом, чтобы хорошенько обсушить... и мы сейчас же откроем детскую площадку.